Известный российский режиссер, актер, педагог и хореограф Константин Мишин приехал в Караганду, чтобы дать мастер-класс по сценическому движению актерам драматического театра им. Станиславского. Об уроках и искусстве с Константином поговорил корреспондент novoetv.kz.
Константин Мишин родом из Казахстана: он родился в Павлодаре, где жил до 17 лет. Первый опыт работы получил в этом же городе – в 16 лет он работал осветителем в местном театре.
В 1993 году Константин поступил в лабораторию пластической импровизации Геннадия Абрамова – советского и российского артист балета, хореографа – на «Класс Экспрессивной Пластики» при театре «Школа Драматического Искусства». В 1998 в составе «Класса» участвовал в спектакле «NA ZEMLE» немецкого хореографа Саши Вальц.
“Я так подозреваю, это был такой спектакль взгляда немцев на Россию. Мы в Берлине репетировали три месяца, а перед этим две недели в имении Станиславского в Любимовке. Дальше я поступил на режиссерский факультет к Анатолию Васильеву, моему мастеру. Потом стал делать спектакли, в которых движения и текст сочетаются, находят какое-то смысловое сочетание, поддерживают друг друга”, – делится Константин.
Константин Мишин познакомился с Дунаем Еспаевым – руководителем театра им. Станиславского – в школе А. Райкина на курсах дополнительного образования несколько лет назад.
“Мне вдруг звонят из союза театральных деятелей из зарубежного отдела, и говорят: “Вас хотят на мастер-класс”. Я сразу же понял, что это Дунай, и согласился не раздумывая”, – продолжает режиссер.
Дунай Амандыкович на своей страничке в Facebook написал о том, как он счастлив, что Константин Мишин приехал с мастер-классом в театр им. Станиславского.
“Вы сейчас разговариваете, а у вас процесс рождения текста идет через какие-то внутренние импульсы и телодвижения, вы рождаете текст, чтобы заманить, чтобы обратить на себя внимание и высказать точку зрения, что вы хотите. Вот это и есть основная часть работы над ролью, тем, как ты существуешь на сцене – вот это и есть пластическая часть роли. Потому что многие путают сценическую пластику, движения и хореографию. Они думают, что это по музыке пару раз походил, вот так сделал – и ты уже пластичный. Это язык, театральный язык тела. Вы же видите, какие глаза у моих артистов – они и стар и млад, все собрались”, – поделился Дунай Амандыкович с журналистами.
Константин Мишин об искусстве и работе с актерами
Как Вам работается с коллективом театра им. Станиславского?
На самом деле, артисты – ребята очень отзывчивые, и я бы не сказал, что есть какие-то сложности, кроме каких-то простых, стандартных педагогических сложностей – донести, рассказать, быть понятым. Ребята очень заинтересованы, мотивированны, отзывчивы, и это очень радует, потому что не всегда так.
Актер, живущий рутиной, закован в определенные рамки, актер, которому достаточно встать, сказать слово – и будьте довольны, человек, который сам себя ограничивает в выразительных средствах, который ограничивает себя в творческом росте, актер, который не имеет определенного любопытства к новым возможностям – он, к сожалению, начинает отставать от времени, начинает отставать даже от самого себя, потому что мы каждое утро просыпаемся на день старше. Каждое мы утро просыпаемся, и наше тело как бы забывает, что такое быть молодым, подвижным и активным.
Очень приятно общаться с такими людьми, которые творчески активные и энергетически заряжены на поглощение нового языка, новых возможностей. Им интересен новый взгляд на профессию, новый взгляд на театр и, собственно, на артиста, на его выразительность.
Мастер-класс – объемный, он продолжается несколько дней. Какой урок для Ваших учеников будет самый важный?
На мой взгляд, основная мысль – это то, что содержание внутреннее, внутреннее пространство и внешняя выразительность – эта грань между ними очень тонкая, и можно добиться определенной, скажем так, “прозрачности тела”: можно добиться определенной свободы тела, отзывчивости, когда малейшая мысль, малейшее чувство тут же отражается в физике твоего тела, в состоянии твоего тела, в энергетическом тонусе и дальше распространяется уже в пространство, на зрителя, и это создает определенное яркое впечатление.
Это интересно – менять качество тела, потому что мы привыкли в обыденной жизни использовать тело достаточно утилитарно – сидим, стоим, идем. Мы привыкли воспринимать себя таким определенным монолитом, блоком: вот я – весь человек, такой, какой он есть. Мы частенько не понимаем, что организм человека состоит из множества, множества деталей. Он сам по себе полифоничен. То есть, я не просто скрипка или флейта, или гвоздь, а я как многоголосый хор, как большого объема оркестр, на котором можно сыграть очень интересную мелодию. Вот, собственно, этим мы и занимаемся. Надеюсь, они услышат, почувствуют, попробуют, будут использовать это в сценической практике.
Это все-таки не для массового зрителя – такое проявление на сцене…
Но Вы понимаете, массовый зритель – это все равно спекуляция. Есть то, что понятно всем, но то, что понятно всем – не всегда всем интересно. Вот это слово “интерес” – он на самом деле может содержаться и в непонятном. Именно потому, что оно необычно, оно странно, оно притягивает к себе внимание; именно потому, что это новое, оно влечет за собой, и ты волей-неволей фиксируешь свое внимание, начинаешь воспринимать.
Тело еще хорошо тем, что оно непосредственно, и в теле все видно: закрыт, расслаблен, открыт, эмоционален и какое состояние. Ты можешь воздействовать на публику непосредственно – без длинных, долгих текстов, описания, подготовки и обоснований, почему, что и как. Дальше человек, который смотрит на это все, он может внутри себя объяснить и назвать – это может совпасть, может не совпасть, это будет какая-то интерпретация, но впечатление – оно все равно добирается до сердца. Потому что это взаимодействие “от тела к телу, от чувства к чувству” – это всегда все равно очень ярко и все равно добирается до всех. “Тело” добирается до всех. Тут нет такого разделения.
В чем Вы черпаете вдохновение?
Вдохновение… По-разному. С одной стороны – это, в принципе, искусство: картины, музыка, литература, автор. Автор – это очень интересный материал, потому что литература гораздо подвижнее. Литература действует, работает с воображением, которое тут же мгновенно выстраивает картины, рисует и тело, и оно тут же, мгновенно подключается и дорисовывает всю полноту картины и скачет достаточно контрастным образом – сверху вниз и в разные состояния.
Драматический театр – он менее подвижный в этом смысле, и мне нравится добираться до того, чего не может простой человек сделать, но что может сделать литература, что может сделать музыка, что может сделать живопись.
Картина, портрет фиксирует образ так, что с одной стороны вроде неподвижна – краски на холсте, но втягивает и впечатляет. Вот каким образом актер может взять нечто, взять определенный образ, удерживая и автоматически начинать притягивать к себе?
Магнетизм… Как угодно это можно называть, но это же определенная структура эмоциональная, определенная система, ментальная, визуальная, которую человек на себя принимает, и она начинает автоматически работать.
А дальше, отсюда возникает пластическая структура, система действий относительно этого образа, система речи, текста. Это очень интересно – разбираться в этом, и с одной стороны, вдохновляться, с другой – в пространстве театра смотреть, как это воплощается, живет и воздействует на зрителей.
В Вашей жизни много профессий – актер, режиссер, хореограф и педагог. Что Вас привлекает в каждой из них?
Мне очень интересно заниматься педагогикой. Почему? Вообще, что такое театр, сложно рассказать, его проще показать – и сразу все становится ясным. А вот когда ты доносишь основы – это всегда интересно, потому что ты, с одной стороны, сам для себя переформулируешь. Нельзя даже в педагогике просто повторить то, что ты уже когда-то кому-то говорил. Это всегда живой процесс, общение, это всегда поиск именно того слова, той формулы, которая попадает в сердце и раскрывает понимание. Это очень интересно, потому что молодые люди приходят, новое поколение, находишь новый язык, формулируешь заново принципы театральные – это очень хорошо.
Режиссура – это структурирование. Это более объемная вещь, более тотальная. Ты берешь классический или современный текст. Если классический текст, то ты ищешь, каким образом он сочетается с современностью; если современный текст, то ты ищешь, как в нем отражается прошлое. Миф или то, что связывает этот современный тест со всей историей театра, человека. Ты при этом вычленяешь внутри что-то одно и создаешь концепцию, решение – много разных слов. Грубо говоря, ты создаешь мир: он такой достаточно объемный, это такое всеобъемлющие понятие, это интересно.
В актерском мастерстве мне нравится процесс сиюсекундной жизни на сцене. Можно, конечно сказать, что мне больше всего это нравится, просто потому что это огромное удовольствие – переживать спектакль, переживать чувства на сцене, жить персонажем, который написан умным автором, это всегда интересно, и в конце, особенно когда ты хорошо сыграл, находишь взаимопонимание с публикой – это огромное удовлетворение приходит, это очень интересно. Но даже тут неважно: ты или движешься или ты говоришь текст – в любом случае, это немножечко разные выразительные средства, но в принципе, одно и то же. В целом, мне нравится заниматься театром, потому что это удивительно: собираются люди совершенно чужие – и на мгновение все живут одной мыслью, чувством, все заражены одним живым процессом.
Каково играть в собственных постановках и у других режиссеров?
Когда я в своем спектакле работаю – это сложнее, потому что режиссер все контролирует, и он контролирует от начала и до конца. Актер все заготовки делает заранее, и выходя на сцену, ты как бы себя отпускаешь. Играть в своих спектаклях сложнее, потому что ты напитал всю труппу, выходишь на сцену – а себя не успел напитать. Но я, столкнувшись пару раз с этой проблемой, уже начал аккуратненько готовиться к спектаклю и, конечно, важно отпустить в один момент и уже быть не режиссером на сцене, а актером. И, прежде всего, не быть режиссером не ко всем, а к себе, не заниматься собою как артистом.
А в других (постановках – прим. ред) – там проще. Там нет ответственности такой. Это приятнее – играть у других, потому что ты полностью отдан процессу, тут ты абсолютно занимаешься ролью, и это удовольствие.
Я стал более послушным, когда поработал сам как режиссер. Я понимаю: если я не доверюсь режиссеру, то ничего не будет. Будет что-то непонятное. Нужно отдаться, довериться. Это лучше и для здоровья, и для образа.
В Караганде Константин Мишин посетил Казахский драматический театр им. С. Сейфуллина, а также Музей жертв политических репрессий в п. Долинка (КарЛаг).
В будущем, по словам Дуная Еспаева, в театре им. Станиславского будет совместная постановка с Константином Мишиным. Возможно, это будет в 2020 году, но будет это классика или что-то современное, пока неизвестно. А для артистов драматического театра хорошая новость: после этого мастер-класса к ним приедут педагоги из России, чтобы обучить их сценической речи и мастерству актера. Также руководитель театра планирует показать критикам из России лучшие постановки карагандинского театра, чтобы они высказали своё мнение.
Видео и часть фото взяты из открытых интернет-источников
