Карагандинский театр им. Станиславского в очередной раз радует зрителей премьерой. В этот раз – “Макбет” Шекспира, передает novoetv.kz.
“Макбет” – это спектакль с элементами пластики. Режиссером стал московский преподаватель и хореограф Константин Мишин.
Действия происходят в Шотландии. Макбет отличный воин, имеет прекрасную репутацию, возвращается с очередной победой в обществе своего товарища Банко домой. По пути им встречаются три ведьмы, которые предсказывают товарищам их будущее. Макбету обещано обладать тремя титулами: гламисского тана, кавдорского тана и стать новым королем. Банко же обещаю, что хоть королем он не станет, но род его будет править Шотландией.
Друзья относятся к словам ведьм не серьезно, больно нереально звучат их слова. Но вернувшись, домой Макбет начинает сомневаться. Ведь ему за победу над Норвегией и Ирландией присуждается титул кавдорского тана, а гламисским он является по праву рождения. Тут и король Дункан решает остановиться у него в замке. Все складывается одно к одному. Макбет делится своими мыслями с женой, которая поддерживает план мужа. А когда тот начинает сомневаться в правильности цареубийства, убеждает его не отказываться от плана.
В Карагандинском театре премьера “Макбета” запланирована на конец мая, продолжительность спектакля – примерно два часа.
Как начали подготовку к спектаклю? Ведь премьера была запланирована еще на 2020 год.
Да. Мы уже готовились к 20-му году, но случилась пандемия, и в результате мы достаточно долго общались с художником по костюмам, с художником-постановщиком. И заранее все придумали, обдумали и сочинили. Онлайн-репетиций у нас не было, слава Богу. Когда я приехал, тут же появилось приложение «Ashyq», и театр открыли для репетиции. Мне прям повезло в этом смысле, я без онлайн-мучений (смеется) обошелся. Мы начали с трехдневного мастер-класса, я проводил. Пластически мы читали, пробовали, выбирал отдельные фрагменты разным людям. Конечно же, я заранее посмотрел (актеров,- прим. ред.). С одной стороны, я кого-то помнил еще по мастер-классу, который был в 2018 году. И выбирал по фотографиям, читал какие роли человек играл, то есть по той информации, которая была на сайте театра. Уже дальше мы знакомились, я слушал и, конечно же, первое, что самое важное для меня было, с одной стороны, конечно, пластические возможности человека меня интересовали. Но! Постольку поскольку у нас в спектакле используется почти что весь текст Шекспира, кроме всего прочего для меня было очень важно, что бы был очень подвижный речевой аппарат, который очень ясно и внятно доносит смыл сложного текста Шекспира. Поэтому, мы много читали, много двигались, и после этого мастер-класса я выбрал артистов на роли, сделал распределение.
Константин Мишин: московский режиссер в Караганде (фото, видео)
“Макбет” Шекспира довольно известное произведение. А для Вас, в первую очередь, о чем это произведение?
На мой взгляд, в “Макбете”, как в хорошем произведении классическом, затрагивается несколько тем. Конечно же, прежде всего, это пьеса о власти. О природе власти. И как мне кажется, несмотря на то, что, как говорят историки театра, что Шекспир написал эту пьесу в угоду королю… То есть это, такая, грубо говоря, заказная пьеса, которая прославляет предков конкретного короля. Он был как раз потомком тех людей, которые в этой пьесе царят много-много-много лет. Несмотря на то, что это заказная пьеса, прославляющая конкретную ветвь королевского рода, Шекспир, как великолепнейший мастер своего дела, успевает обнажить истинную суть власти. И это совершенно очевидно: такой приговор, который заключается в том, что власть – это как, я не знаю, болезнь, радиация. Это как… То есть не даром там присутствуют ведьмы. Не даром с ведьм все начинается. Это значит, что вот ведьмы, которые призывают все злое для того, чтобы начала развиваться эта череда событий кровавых, в результате которых Макбет приходит к власти. И это значит только одно, что природа власти опирается на злое, темное, проходит через кровавые шаги, ну, и, в конце концов, вокруг себя все равно сеет кровь, потому что важнейшая необходимость власти заключается в чем? В том, что бы, первое – защитить себя, а второе – себя увеличить, а не забота о ком-либо еще: народе и так далее. Собственно, вот об этом – о природе власти вся эта пьеса. И Макбет, в данном случае, такой страдающий герой, на самом деле. Он же начинает как герой, который победил врага, его чествуют, награждают различными званиями, народ его прославляет, то есть это – абсолютно светлый, но не святой, образ.
Герой со знаком плюс…
Да, герой со знаком плюс. Как бы человек (Макбет,- прим. ред.), который в таком абсолютно положительном состоянии. Наблюдать, как воздействует власть, как она проникает постепенно и разъедает его душу шаг за шагом. Он все время на протяжении пьесы рефлексирует. Он знает последствия каждого шага, он знает, что он теряет сон, покой, душу, но все-таки соблазняется. Мне кажется, именно вот эти две составляющие – природа власти и воздействие власти на человека, как он шаг за шагом превращается, ну, даже не то, что в зверя, но как он начинает обслуживать эту власть. Даже не себя, а вот именно конкретную власть. Постепенно, на протяжении всего спектакля, мысли человека Макбета замещаются мыслями вот этого вот какого-то существа, или как это сказать… духа власти, который говорит: “Убей, чтобы защитить”, “Убей, чтобы расширить”, “Убей, чтобы укрепить”. Ну вот, вот об этом.
Количество персонажей остается то же, что и у Шекспира?
Да. Понимаете, тут с одной стороны достаточно просто – взять намонтировать, нарезать, сказать “это все у него (Макбета,- прим. ред.) бред и вот он современный спектакль”. Какие-то есть простые ходы для современного театра, которые оправдывают все: сон, фантазия, бред и так далее. Может быть все, что угодно. Мне же хотелось, абсолютно не отходя от повествования спектакля, то есть абсолютно подчинив все наше воображение сюжетной линии, но при этом, как можно больше найти в нем (спектакле,- прим. ред.) свободного такого творчества, свободы мысли.
Костюмы и оформление сцены будут отображать время действия постановки?
Нет, у нас будет решение. Мне кажется, очень хорошее и интересное. Это будет решение, которое обнимает весь спектакль. С одной стороны могу сказать, что это будет связанно с троном, конечно, потому что это – центральная точка.
Какое место в спектакле будет отведено пластике в трагедии Шекспира на сцене Караганды?
Здесь не будет акробатики, потому что тут очень важны мотивы и движения души, чем сальто тела. Основные события, ну кроме каких-то внешних событий, событийный ряд, расположены в душе, в сомнениях Макбета. Мы очень много занимались упражнениями из японского танца Буто. Этот танец возник в 40-х годах после бомбардировки Хиросимы и он называется танцем “обожженных тел”. Как все японское, очень много в этом танце связано с медитацией, с погружением во внутреннее пространство тела. Очень много связано с полифонией тела: человек в обыденном состоянии сконцентрирован максимум у себя в межбровье, в одной точке. Здесь же мы внимание распространяем на все тело, открываем внутреннее пространство, разнообразие суставов. Это очень интересное упражнение, которое на самом деле позволяет, скажем так, поэтическую сторону, а не событийную, текста Шекспира как бы воплотить в тело. Воплотить через тело в физическое пространство сцены. Это очень интересно и я надеюсь, нам это удастся сделать.
Когда мы говорим о пластике в театре, это, скорее, относится к современной драматургии, как мы привыкли. А вот насколько классика пластична и подвижна?
Ой, она очень пластична. Все зависит от трактовки. Это зависит от того, как вы к ней подходите, то есть что вас интересует. Потому что в классической пьесе очень много пластов. Вот, например, в Шекспире, кроме линии кровавых событий, бесконечные монологи Макбета и Леди Макбет восхитительной красоты, поэзии. Несмотря на то, что там в этих монологах сгущается тьма, но вот не будь этой тьмы, это не было бы так красиво. Тело, оно само по себе оно очень метафорично, оно очень абстрактно и поэтично. И вот в этой точке тело очень хорошо и интересно раскрывает материал текстовый, поэтический. Поэтому нет, классика она многогранна и она совершенно зависит от широты или узости взгляда на нее.
Пластика тела, это, наверно, что-то личное и у каждого своя. Насколько актерам сложно, или наоборот, легко принять ту задачу, которую даете Вы в плане пластики?
Относительно артистов. В этом театре, на самом деле, меня удивило, что с одной стороны здесь есть заслуженные, народные артисты, которые много чего играли, то есть повидали много всего, но (!) они все очень творчески молоды. И мне это ужасно нравится, потому что они все готовы к эксперименту, им интересно, они отзываются, и, поэтому у меня совершенно нет каких-то сложностей, как бывает: “не понимаю и все”. Встают артисты в позицию народного: не понимаю, объясните, покажите. Здесь ничего такого нет. На любое предложение откликаются, бросаются и пытаются выкарабкаться, сделать что-то. И результат, в конце концов, всегда получается очень даже такой хороший, интересный. Мне интересно с ними работать.
Актеры сами предлагают что-то?
Конечно. Иначе быть не может. Артист – исполнитель и раб, это не артист, это как… Я не знаю кто это. В современных реалиях артист от всегда должен быть еще и автором: автором роли, автором своего образа, персонажа. И, конечно, предложение актерские – это один из важных элементов хорошего спектакля.
Пластика в театральном мире: это некий тренд или “соль”?
Как сказать… Это все зависит от конкретного произведения, от конкретного автора. Потому что автор диктует средство. Конечно, пластика тела, движение – это такой элемент, который на самом деле слово наполняет. То есть слово, по сути, написанное автором, оно вне артиста. Это же не его слова, не его мысли, не его чувства. Он шаг за шагом как бы ими заражается. И тело, движение это – наикратчайший путь для того, чтобы схватить суть содержания текста. Не даром же Константин Сергеевич (Станиславский,- прим. ред.) под конец жизни занимался действенным анализом. А что такое действенный анализ? Это когда вы берете фрагмент, прочитали, разобрали задачи, цели, воздействие и дальше тут же начинаете пробовать на площадке на ногах – ходить. Понятно, это не танец еще, но это уже движение, вы пробуете сцену в движении, в действии. А тело – оно действует, прежде всего, даже в танце оно действует, а не просто делает красивые движения. Тело можно использовать, скажет так, как “соль”, но как такую легкую приправу. Но, на мой взгляд, это один из главных вдохов для того, чтобы пустить слово, текст, ситуацию, драматургию, написанную автором, в тело, в живой организм актера.
